"Мы были на волосок от жизни."
(с) Чак Паланик
Мимо этой книги я бы прошла, не задумываясь. Что-то современное, небольшое, написанное простым языком... и если бы не роковое стечение обстоятельств, так бы и не прочла.
Но вот, чутье бьет в набат, и волшебная страница Википедии гласит, что автор написал свой роман, беря за основу дендизм и декаденство девятнадцатого века.
Что ж, подкуривайте свои ментоловые, без фильтра, в мундштуке или без - проходим, сегодня можно курить в тексте. Возможно, выбранные мной цитаты слишком коротки, а мой этот пост слишком обрывочен. Возможно, ты, читатель, не разделяешь мое мнение касательно счастья. Возможно все. Но проходи, только на струны души не наступай, я тут чутка поразбросала.
Роман повествует о молодом парне, путешествующем через всю Германию ( с острова Зильт через Гамбург, Франкфурт, Гейдельберг, Мюнхен и Меерсбург) и прекращающем свое безостановочное движение в Цюрихе. С виду - легкое ироничное чтиво о "золотом мальчике", вечно попадающем в странные ситуации.
Но. Книга восхитительна, как шляпа фокусника. И имеет двойное дно - совсем как это шляпа.
Ее можно воспринимать абсолютно на любом уровне, и подвох тут имеется только один - чем глубже уходишь, тем грустней становится. Как у Сократа - чем больше учишься, тем больше понимаешь, что ничего не знаешь.
Как и в "Бойцовском клубе", наш герой безымянный. Читающие меня регулярно уже отметили, небось, что это у нас что?.. верно, знак потерянной идентичности. Но если у Паланика герой уходит в себя, чтобы там, внутри, отыскать то, что ему не хватает, персонаж Кристиана Крахта заполняет, верней, пытается заполнить пустоту снаружи.
"Я, значит, стою у ресторана и пью пиво "Йевер". Поскольку на улице довольно прохладно и дует западный ветер, на мне куртка фирмы "Барбур" с теплой подкладкой. "
Два предложения. Ты - то, что ты ешь. Ты - то, что ты носишь. Ты - часть класса, к которому принадлежишь. Это определяет тебя.
Главному герою не нужно имя, потому что он - олицетворение высшего общества Европы в девяностых. Однако чем дальше в текст, тем ясней становится, что кажущийся лощеный дендизм рассказчика - не более чем фикция, обложка... куртка фирмы "Барбур", если будет угодно.
То, от чего можно (и отчаянно хочется) отказаться.
Непринятие себя, ощущение отстраненности, непринадлежности к обществу тонкой прозрачной дымкой закрывает львиную часть текста. И чем ближе к концу, тем более эта дымка напоминает туман.
Главный герой всегда там, где что-то происходит. Вечеринки, клубы, встречи, случайные знакомые, мимолетные интрижки. Но все это проходит мимо него. Он наблюдает, но не хочет (или не находит в себе сил?) участвовать во всем этом. В жизни.
Что такое счастье? Деньги, молодость и богатство? Если бы это было так, не было бы юных Вертеров. Не было бы тех, кто, имея счета в банках и чистый анамнез, искал бы забвения в алкоголе, наркотиках и качелях успокоительных.
"Его плечи слегка вздрагивают, как будто ему холодно. Он смотрит на озеро, на мерцающий зеленый огонек, но я сомневаюсь, что он действительно что-то видит."
Зеленый огонек мигает, приветливо, слабо: иди. Туда. Давай. Прочь оттуда, где ты никому и нигде не принадлежишь. Ролло, друг главного героя, остается один. На следующее утро в газете - краткий некролог. Утонул. Пошел на свет.
Покуда я читала этот небольшой роман, все думала о том, что современный швейцарский автор, сам того не зная, вернул в литературную традицию образ русского "лишнего человека". И вышел у него эдакий Печорин: экзальтированный красавец, ищущий себя и растерявший все силы в поисках утраченного "Я". Прустовщина, скажете?
Тема грусти и тлена разрастается все больше и больше, превращая комичные ситуации в фарс, и доходит до своего пика в последней главе, когда главный герой выезжает за пределы Германии в Швейцарию. В страну, где никогда не было войны.
От чего бежит безымянный герой? От призраков войны, с окончания которой на момент выхода романа прошло полвека? От себя? От общества, помеченного этикетками?
Ответ - от всего сразу. Да, война окончена, но тот, кто считает, что ее забыли, глубоко ошибается. И сегодня неупокоенные души в сумме с непроговоренными темами стоят антрацитовыми памятниками среди людей, характеры и жизнь которых можно считать с марок тех вещей, которыми они себя окружают.
Консьюмеризм, зашоренность и отупляющая простота... к концу книги хочется сбежать вместе с героем. Отправиться в Швейцарию и закурить последнюю сигарету, так и не найдя могилу Томаса Манна. Так и не найдя того, что искал.
"Лодка слегка покачивается на мелких волнах. Я говорю: добрый вечер; человек поднимает голову и смотрит на меня. Я расправляю плечи, чтобы казаться более уверенным в себе, и спрашиваю, не отвезет ли он меня на другую сторону озера, за двести франков. Он несколько секунд обдумывает мои слова и потом говорит: да, могу отвезти.
Я спускаюсь в лодку и сажусь на деревянную скамью, а он вставляет весла в такие металлические фиговины, не знаю, как они называются, и отчаливает. Скоро мы будем на середине озера. Уже скоро."
Я непременно буду читать Кристиана Крахта и дальше. "Фазерланд" был прочитан еще в ноябре, и вот два месяца нужные слова не находились. Не сказать, что нашлись, но...
Знаете, автору до сих пор мерещится зеленый свет. И автор поедет в Гамбург.
Потому что так тонко описать то, что чувствует автор, пока что удавалось только Феликсу Дёрманну в стихотворении "Что мне дорого".
*
Под конец хотелось бы добавить, что переводчика, конечно, книга зацепила. Перевод вышел очень эмоциональным и более односторонним. Например, словосочетание "Undestatement-West-Mensch", которое в идеале следовало бы перевести как "западноевропейский до мозга костей человек" перевели как "наглухо отгородившийся от мира западный неврастеник". Перевод интерпретирует за читателя, не дает фантазии полетать. Посмотрела я на него и вернулась к словарям.
Страдать, так по полной!
Комментариев нет:
Отправить комментарий