Тень. Семнадцатое Инктября

Однажды настал день, когда я перестала писать. Как будто солнце, едва взошедшее над несколькими десятками миров, стремительно покатилось по небосводу и упало в вечную мерзлоту космического моря – первозданного небытия. Из ничего пришел мой дар, в ничто он и ушел.

Я писала, проживала сотни маленьких жизней вместе с моими послушными созданиями, оплакивала кровавыми слезами их неудачи и тихо посмеивалась в кулак их неуклюжим попыткам найти свое место в жизни. Они были так похожи на меня – я одаривала их своим смехом, своими шутками, они так же смешно морщили лицо, когда грустили и забавно ругались, когда что-то шло не по их плану. Они бывали добрыми и злыми, болезненными и подчас жестокими, но все они были моими частями, вышедшими из меня для того, чтобы прокричать миру то, чего не могла позволить себе я напрямик.

Однажды я устала. Я отложила в сторону блокнот, удалила все файлы с компьютера, стерла логины и пароли с авторских сайтов.

Я почувствовала облегчение. Нет, я и вправду стала легче – как становится легче моряк, которому после затяжной болезни ампутируют ногу. Я более не ломала голову часами, подбирая нужную форму для того, чтобы облечь в нее свои мысли, я не рассматривала каждую колючку кактуса, не вслушивалась в трель пересмешника, не смотрела в лужи. Я снова стала носить очки – мне больше не требовался мой расплывчатый фантасмагоричный мир химер и кобольдов, за которые я принимала каждый третий камень.

Огромная тень накрыла тот мир. Я ушла, не оглядываясь, оставила за собой непроглядную стену. Они, мои верные пташки, пищали и бились, но как только полотно тишины накрыло их гнездо, я потеряла с ними связь. Может, нужно было вернуться и объяснить им, что я так больше не могу, что так я сгорю в попытках найти каждому дом, связать все нитки в один клубок и выпустить Минотавра, ведь он, несчастное создание, вынужден искупать грехи отца. Может, нужно дорисовать карту, чтобы осиротевшие путешественники нашли свои земли обетованные, замкнуть магический круг, чтобы зелье сварилось и расколдовало невидимые путы. Но это уже не в моих силах. Я исписалась, растворилась в строчках, вывернула себя наизнанку, превратила собственную кожу в пергамент. Я устала.

Я уходила с тяжелым сердцем, в которое медленно вползала серая тень. Легкий укол боли за каждого, кто остановился посредине строки, за всех тех, кто замер в лабиринте без надежды найти выход. Может быть, Дедал вовсе не хотел создавать темницу? Может, он настолько горевал о сыне, что его горечь обрела плоть и стала сеять зло? Я не хотела повторить его судьбу. Я боялась создать лабиринт. Если я не перестану, то, как могучий змей, пожирающий собственных хвост, замкну цепь и пойду кругами. Лучше уйти, пока не стало хуже. Тень – это тишина. Неизвестность. Есть много вещей похуже неизвестности.

Было ли мне жаль? Не знаю. Я вдыхала мир полной грудью, удивлялась его тишине. Я стояла на краю вечности, медитативно рассматривая великое ничто, окружавшее меня. Всего лишь мгновение – и можно отдаться потоку, раствориться в нем и очутиться навечно в гармонии.

Я не спешила делать последний шаг. Не находила жажды покоя в себе. Более того – я не находила ничего. Только тень, поглотившую все мои желания.

Я стояла на краю. Ни вперед, ни назад. Мне было нечего желать. Я – тень. Тень может только поглощать, как поглотила моих кобольдов и фей.