Некромант. Третье Инктября

Небо заволокло клубами пыли, и солнца стало не различить. Рассвет ли, закат ли – все стало едино. Рыцарь в сияющих доспехах раз за разом поднимал свой меч, раз за разом опускал его на сверкающую словно золото чешую огромного ящера, но тот хитроумно изворачивался, всякий раз ускользая. Поле битвы было усеяно мелкими блестящими пластинами – то чешуя не выдерживала и осыпалась осенней листвой.

Рывок, снова удар – и снова проклятый дракон увернулся. Рука рыцаря ныла от перенапряжения, усталость в членах давала свое. Но рыцарь был упорен и бесстрашен, и снова и снова бросался в атаку, стремясь освободить земли своего сюзерена от дракона, повадившегося уничтожать стада, а порой и целые небольшие поселения. Несколько дней воин преследовал страшилище, и наконец загнал его в тупик, и твари не нашлось иного выхода, как дать бой бесстрашному мужу.

Удар, снова мимо. Редкий выпад влево – и кончик меча чиркнул по отростку на спине, где несколько веков тому назад явно были крылья. Тогда драконы летали в небе и питались горными козами, но потом обленились и спустились в долины, где вступили в неравный бой с людьми. Соединившись с болотными гадами, они заполонили почти все леса, на которые человек никогда не претендовал. Но стоит им вылезли на равнину, как их ожидает неминуемая смерть.

Легкий обманный маневр – голова дракона устремилась за спешно скрывшемся под щитом рыцаре, а меч, вложенный в правую руку, нанес новый удар. Тварь резко развернулась, откинув рыцаря в сторону и щелкнул пастью с двумя рядами клыков размером с локоть. Ящер навис над рыцарем и победно взревел, как на его голову обрушился удар, и вопль перешел в крик боли. Он рухнул с глухим ударом на землю… чтобы через мгновение, оглушительно рыча, снова подняться и ринуться в бой.

Рыцарь отступал, но не из страха или усталости – он кружил по равнине, тщетно пытаясь найти хоть что-то, что можно было бы использовать как преимущество. Он уже оттеснил дракона подальше от пещеры, где тот мог бы скрыться, и теперь дело оставалось за малым – сразить эту падаль. Руки витязя онемели от усталости и в сердце, не знающее ни страха, ни упрека, мало-помалу закрадывался липкий смрад сомнения – а что, если он не выстоит? Если не сможет защитить эти земли? Кто, если не он? На подлых трусливых магов, скрывающихся в Башне и творящих по ночам там свои предательские ритуалы, надежды не было. Они утверждали, что драконы, василиски и виверны не подлежат уничтожению и поддерживают какую-то там умо- или эхосистему. Что за система такая, рыцарю и даром не сдалось знать. Его дело бравое – с мечом и огнем вершить правосудие. Магов он не почитал, но и не боялся, знал, что все это напускное. Книгу отбери – и нет мага, а клинок покажешь, так он сам от страха книгу в огонь бросит.

Огонь и меч – вот две вещи, которые были понятны. И жаль, что огня в округе не сыщещь, тварь болотная наверняка бы убоялась. Невероятным усилием рыцарь замахнулся снова, подивившись своей усталости и тому, что ящер, будто бы успев отдышаться, снова ревел и кидался на него, нанося все новые удары, и каждый из них был на малую толику сильнее предыдущего.

Дракон взревел, кинувшись вперед, и витязю пришлось снова отступить. Почувствовал за спиной камень, он на мгновение обернулся и понял, что тварь оттеснила его к пещере. Он заслонился щитом, произвел серию обманных выпадов, заслонившись от зубастой пасти, потом же, воспользовавшись тем, что противник замешкался, изо всех сил, последним усилием вонзил меч в морду чудовища и, сцепив зубы, выдохнул.

Но не тут-то было – дракон взревел и рухнул с глухим ударом на землю… чтобы через мгновение, оглушительно рыча, снова подняться и ринуться в бой.  Человек, совершенно не по-рыцарски выругавшись, снова поднял меч, чтобы встретить тварь с честью.

Немного поодаль от пещеры рос дуб, такой старый, что уже почти весь высох, и только пара зеленых веточек на самой кроне еще зеленели, нижние же постепенно превращались в труху и ждали своего часа, чтобы тяжелым якорем пригвоздиться к земле. На одной из таких веток неподвижно сидели два ворона, слишком крупные для того, чтобы быть простыми птицами. Они уставились блестящими черными глазами на разворачивающееся перед ними действо и смотрели, не мигая.

- У юноши потрясающий дар к некромантии. Уровень пятнадцатый, не меньше, - скрипуче прокаркал первый.

- Совершенно с вами согласен, коллега, - видно, что второму обличье ворона было в новинку – он то и дело разевал клюв, словно проверял, не отвалится ли. – И поразительное упорство. Они бьются со вчерашнего дня – какие огромные ресурсы Силы! Мало того, что он сражается, так еще с каждым последним ударом снова оживляет ящера!

- Думаете, нам стоит вмешаться?

- О, нет, - ворон совершенно по-кошачьи склонил голову набок; видимо, эта форма была ему куда привычней. – Я поставил сердце двуглазого тритона на то, что он выдержит до заката. Мастер Риван обещал мне звание профессора и кабинет в северном крыле, если проиграет. Подождем еще немного.

- Только если вы обещаете угостить вашей чудесной настойкой.

- Конечно, коллега. Ой, и уберите этого червяка, у меня прямо перья дыбом. Надо подумать о его принятии в наши ряды. Если выживет, конечно. С этими деревенскими рыцарями столько мороки, столько предубеждений... - и ворон каркнул от досады, что у него снова вышло как-то по-кошачьи.

Вдалеке занимался закат. Ящер победно взревел, как на его голову обрушился удар, и вопль перешел в крик боли. Он рухнул с глухим ударом на землю… чтобы через мгновение, оглушительно рыча, снова подняться и ринуться в бой.